|
Я в изумлении оглянулся -- никого. Я подошел к причалу -- ни баржи, ни
лодки. Вернулся на старое место -- к острову -- и снова услышал у себя за
спиной смех, только немного дальше, как будто он спускался вниз по реке. Я
замер неподвижно. Смех звучал тише, но я еще явственно слышал его позади
себя. Откуда он шел? Ниоткуда. Разве только из воды. Я чувствовал, как
колотится у меня сердце. Заметьте, пожалуйста, в этом смехе не было ничего
таинственного -- такой славный, естественный, почти дружеский смех, который
все ставит на свои места. Да, впрочем, он вскоре прекратился, я ничего
больше не слышал. Я пошел по набережным, свернул на улицу Дофины, купил
совсем не нужные мне сигареты. Я был ошеломлен, я тяжело дышал. Вечером я
позвонил приятелю, его не оказалось дома. Хотел пойти куда-нибудь и вдруг
услышал смех под своими окнами. Я отворил окно. Действительно, на тротуаре
смеялись: какие-то молодые люди весело хохотали, прощаясь друг с другом.
Пожав плечами, я затворил окно, меня ждала папка с материалами по делу,
которое я вел. Я пошел в ванную, выпил стакан воды. Увидел в зеркале свое
лицо, оно улыбалось, но улыбка показалась мне какой-то фальшивой.
Что? Простите, я задумался. Вероятно, мы завтра увидимся. Завтра, так
будет лучше. Нет-нет, сегодня я не могу остаться. К тому же меня зовет для
консультации некий медведь косолапый -- видите, вон там? Вполне порядочный
человек, а полиция по своей мерзкой привычке ужасно придирается к нему. Вы
находите, что у него физиономия убийцы? Полноте, такая внешность естественна
при его профессии. Он действительно налетчик, и вы, конечно, удивитесь, если
я скажу, что он неплохо разбирается в живописи и торгует картинами. В
Голландии все понимают толк в живописи и в тюльпанах. Этому человеку,
несмотря на его скромный вид, приписывают одну из самых смелых краж. Он
украл картину. Какую? Я, пожалуй, скажу. Не удивляйтесь, что я знаю. Хоть я
судья на покаянии, у меня есть свои увлечения: я состою юрисконсультом этих
славных людей. Я изучил законы страны, и у меня появилась клиентура в этом
квартале -- тут не требуют предъявления диплома. Сначала мне было нелегко,
но ведь я внушаю людям доверие: у меня такой приятный, искренний смех, такое
энергичное пожатие руки, а это большие козыри. Кроме того, я им помог в
нескольких запутанных делах, сделав это не только из корысти, но и по
убеждению. Ведь если бы сутенеры и воры всегда и всюду подвергались суровым
карам, то так называемые честные люди считали бы себя совершенно невинными,
дорогой мой. Подождите, подождите, я уже подхожу к самой сути, по-моему, как
раз этого-то и следует избегать. Иначе уж очень бы смешно получалось.
Право, дорогой мой соотечественник, я очень вам признателен за ваше
любопытство. Но в моей истории нет ничего необыкновенного. Раз она вас
интересует, учтите, что я помнил об этом смехе совсем недолго -- несколько
дней, а потом забыл о нем.
Изредка мне казалось, что я слышу его где-то в себе. Но обычно я без
всяких усилий со своей стороны думал о другом.
Должен, однако, признаться, что я больше не ходил на набережные. Когда
я проезжал там в такси или в автобусе, во мне все замирало -- в ожидании,
кажется мне. Но мы спокойно проезжали по мосту, никогда ничего не случалось,
и я вздыхал с облегчением. Как раз в ту пору у меня немного расстроилось
здоровье. Ничего определенного, просто какая-то подавленность, с трудом
возвращалось былое хорошее настроение. |