| Можете с
ней не соглашаться, меня это не интересует. Но через несколько лет вмешается
полиция и покажет вам, что я прав".
Ах, дорогая наша планета! Все на ней теперь ясно. Мы друг друга знаем,
мы поняли, на что каждый способен. Вот погодите, я приведу в пример себя (не
меняя, однако, темы). Я всегда хотел, чтобы мне служили с улыбкой. Если у
прислуги был печальный вид, это портило мне настроение. Она, разумеется,
имела право печалиться, но я находил, что для нее было бы лучше, если бы она
прислуживала смеясь, а не плача. Хотя, в сущности, это было бы лучше не для
нее, а для меня. Однако скажу без хвастовства, мое рассуждение не было
сплошным идиотством. И вот еще -- я всегда отказывался обедать в китайских
ресторанах. Почему? Потому что в присутствии белых азиаты, когда они молчат,
зачастую принимают презрительный вид. Разумеется, презрительное выражение
сохраняется у них и когда они обслуживают нас за столиком. Ну как в таком
случае есть с удовольствием цыпленка, а главное, как думать, глядя на них,
что мы выше желтокожих?
Словом, скажу вам по секрету, рабство, по преимуществу улыбающееся,
необходимо. Но мы должны скрывать его. Раз мы не можем обойтись без рабов,
не лучше ли называть их свободными людьми? Во-первых, из принципа, а
во-вторых, чтобы не ожесточать рабов. Должны же мы их как-то компенсировать,
верно? Тогда они всегда будут улыбаться и у нас будет спокойно на душе. А
иначе нам придется туго: начнем копаться в себе, с ума сходить от горестных
мыслей, даже можем сделаться скромными -- всего можно ожидать. Поэтому
никакого афиширования. Нахальная вывеска с головами негров просто
возмутительна! Да и вообще, если все примутся откровенничать, раскрывать
свои подлинные занятия, свою личность, некуда будет от стыда деваться!
Вообразите себе визитную карточку, на которой напечатано: "Дюпон -- философ
и трус", или "стяжатель и христианин", или "гуманист и прелюбодей". Выбор
богатый. Но это был бы сущий ад! Да-да, в аду так и должно быть: улицы с
вывесками и никакой возможности вступить в объяснение. Ярлык повешен раз и
навсегда.
Право, советую вам, дорогой соотечественник, подумать немножко, каков
будет ваш ярлык. Вы молчите? Ну ничего, потом ответите. Во всяком случае,
я-то свой ярлык знаю: "Двуликий. Обаятельный Янус". А сверху девиз: "Не
доверяйтесь ему". На визитных же карточках будет напечатано: "Жан-Батист
Кламанс, комедиант". Знаете, через некоторое время после того вечера, о
котором я рассказывал, появилось, как я заметил, что-то новое в моем
поведении. Расставшись со слепым на углу тротуара, до которого я помог ему
добраться, я на прощание снимал шляпу и кланялся слепцу. Разумеется, поклон
предназначался не для слепого -- он ведь не мог меня видеть. Для кого же?
Для публики. Роль сыграна, актер кланяется. Недурно, а? Однажды в ту же
самую пору владельцу автомобиля, благодарившему меня за помощь в аварии, я
ответил, что никто другой не приложил бы столько стараний. Разумеется, я
хотел сказать: "Всякий на моем месте". Из-за этой злополучной оговорки у
меня сжалось сердце. Ведь я же отличался, по всеобщему мнению,
непревзойденной скромностью.
А на самом-то деле, признаюсь, дорогой соотечественник, меня просто
распирало от тщеславия. "Я", "я", "я"! -- вот лейтмотив моей жизни, он
слышался во всем, что я говорил. Я не мог обойтись без хвастовства, но
обладал искусством хвастаться с потрясающей скромностью. |