|
В скором времени меня опять повели на допрос. Шел третий час дня.
Кабинет следователя заливало солнце, тюлевые занавески чутьчуть смягчали
слишком яркий свет. Следователь предложил мне сесть и очень вежливо сказал,
что "по непредвиденным обстоятельствам" мои адвокат не мог сегодня прийти.
Но я имею право не отвечать следователю в отсутствие адвоката, дождаться,
когда он сможет присутствовать при допросе. Я сказал, что готов отвечать и
без адвоката. Следователь надавил пальцем кнопку на письменном столе. Явился
молодой секретарь суда и расположился со своей машинкой почти за моей
спиной.
Мы со следователем уселись поудобнее. Начался допрос. Прежде всего
следователь сказал, что ему обрисовали меня как человека молчаливого и
замкнутого и он хотел бы узнать, верно ли это. Я ответил:
-- У меня никогда не бывает ничего интересного. Вот я и молчу.
Он улыбнулся, как при первой нашей встрече, признал такую причину
основательной и сказал:
-- Впрочем, это не имеет никакого значения.
Потом пристально посмотрел на меня и, довольно резко выпрямившись,
быстро произнес:
-- Меня интересуете вы сами.
Мне непонятно было, какой смысл он вкладывал в свои слова, и я ничего
не ответил.
-- Есть кое-что в вашем поступке, чего я не могу понять. Я уверен, что
вы мне поможете разобраться.
Я сказал, что все было очень просто. И он предложил мне подробно
описать, как прошел тот день. Я повторил все, что уже рассказывал ему:
Раймон, пляж, купание, ссора, опять пляж, ручеек, солнце и пять выстрелов из
револьвера. После каждой фразы он приговаривал: "Так! Так!" Когда я дошел до
распростертого на земле тела, он тоже сказал: "Так! Так!" Мне надоело
повторять одно и то же. Право, я, кажется, никогда столько не говорил.
Помолчав, он поднялся и сказал, что хотел бы помочь мне, что я
заинтересовал его, и с помощью божией он что-нибудь сделает для меня. Но
предварительно он хотел бы задать мне несколько вопросов. И сразу же, без
всяких переходов, спросил, любил ли я маму. Я ответил:
-- Да, как все.
Секретарь, до тех пор равномерно стучавший но клавишам машинки, вдруг
как будто ошибся, спутался, нажав не ту букву, и ему пришлось отвести
каретку обратно. А следователь снова, без всякой видимой логики, спросил,
как я стрелял. Пять раз подряд? Я подумал и уточнил: сперва выстрелил один
раз, а через несколько секунд еще четыре раза.
-- Почему же вы сделали паузу между первым и следующим выстрелами? --
спросил он.
Я снова увидел перед собой багровый песок, почувствовал, как qnkmve
обжигает мне лоб. Но на вопрос я ничего не ответил. И мое молчание как будто
взволновало следователя. Он сел, взъерошил свою шевелюру и, навалившись
локтями на стол, наклонился ко мне с какимто странным видом:
-- Почему? Почему вы стреляли в распростертое на земле, неподвижное
тело?
На это я опять не мог ответить. Следователь провел рукой по лбу и
дрогнувшим голосом повторил:
-- Почему? Вы должны мне сказать. Почему?
Я молчал.
Вдруг он встал, широкими шагами прошел в дальний угол кабинета и
выдвинул ящик шкафа для дел. |